Текущий мировой порядок давно в глубоком кризисе – не только политическом и экономическом, но и моральном и цивилизационном. Он неизбежно настигает и постдейтонскую Боснию и Герцеговину (БиГ).
Чем кризис определяется? США остаются самой могущественной страной в мире, но их относительная мощь постепенно снижается по сравнению с Китаем, Россией, Индией и некоторыми другими странами. Феномен многополярности всё более осязаем. Мир больше не находится под доминированием Соединённых Штатов, а становится системой, в которой другие державы также играют важную роль.
Налицо ослабление влияния международных институтов. Совет Безопасности ООН часто парализован. Международный уголовный суд в упадке. Во многих западных демократиях поляризация граждан снижает общее доверие к институтам, демократии и политикам. На мировом уровне всё более важную роль играет БРИКС, что служит катализатором реформирования ООН, МВФ, Всемирного банка. Эта группа, основанная на многосторонности и экономическом сотрудничестве, бросает вызов существующей глобальной модели, предлагая основу, в рамках которой страны могут вести переговоры более сбалансированным образом. Экономический вес БРИКС, представляющий порядка 45 процентов населения мира и 37 процентов мирового ВВП, безусловно, подчёркивает его потенциал для изменения структуры глобального управления.
Каковы последствия войны в Газе для будущего западной цивилизации? Возможен ли мир на Украине, если не будут устранены основные причины, приведшие к войне? Во всём мире растут преступность, педофилия, насилие, торговля людьми и наркотиками. Неуклонно растёт число иммигрантов, в том числе нелегальных, что напрямую связано с безопасностью отдельных стран, ухудшением демографической ситуации, ростом насилия и нетерпимости.
Где в этом рассыпающемся прежнем порядке и строящемся новом порядке Босния? Она находится на стратегическом перекрёстке. С одной стороны, сохраняются последствия войны 1990-х гг. и Дейтонского мира. В то же время страна – кандидат на вступление в ЕС, развивает отношения с НАТО. Однако, в БиГ также сильны внутриполитические факторы. Оба энтитета поддерживают тесные отношения с отдельными странами БРИКС. Если БРИКС начнёт расширяться на Балканах, Босния и Герцеговина станет местом серьёзной конкуренции интересов. Это несёт возможности, но повышает и риски. В любом случае решающую роль будет играть единство граждан, представителей трёх составляющих наций. Вряд ли дело кончится добром, если в таких всё более неспокойных и неопределённых обстоятельствах пойти по пути разрастания внутренних противоречий.
Босния и Герцеговина и Европейский союз
Евросоюз остается важным субъектом существующего глобального порядка, несмотря на явную внутреннюю разобщённость. Неизвестно, как в будущем будут развиваться отношения Брюсселя с новой администрацией США, Украиной и Россией. Но впервые в своей истории Союз намерен в долгосрочной перспективе укрепить армию и военную промышленность. Упоминаются цифры в 5 процентов ВВП на оборону. Кто знает, может быть, эта шкала скоро поднимется до 10 процентов? Это стало бы историческим прецедентом, который одновременно ознаменовал бы глубокое изменение идентичности ЕС. Будут ли такие серьёзные политические амбиции и перемены сопровождаться широкой публичной дискуссией с участием граждан, пока непонятно. Но это изменит фундаментальный характер объединения, каким мы его знаем сегодня.
Коротко о Дейтоне
Поразмышляем о Дейтонских мирных соглашениях с момента их подписания в 1995 году. Учитывая сегодняшнюю ситуацию, что должно быть сохранено от Дейтона? Несмотря на множество обоснованных критических замечаний и совершенно разных мнений в отношении данного соглашения, оно, тем не менее, установило суверенитет и международное признание БиГ, которых до этого страна никогда не имела. В определённой степени заложило основу для установления демократии и развития прав человека. Были сформированы два энтитета, затем в 1999 г. округ Брчко, десять кантонов, три президента, более десяти правительств различного уровня… Что это означает на практике, как работает система, как она влияет на эффективность государства в целом и его отдельных институтов, вам известно.
Учитывая, что политическая система в основном основана на этнической принадлежности, это означает, что любые резкие/радикальные изменения могут серьёзно дестабилизировать государство. Это очень чувствительные внутренние балансы, о которых нужно заботиться.
Я сам живу в многокультурном и многонациональном сообществе, которое в прошлом также прошло через тяжёлые травмы войны. Сегодня в моём регионе активно работают ассоциации меньшинств, мирно сосуществуют итальянцы, сербы, боснийцы, словенцы, черногорцы, албанцы… Разные культуры приносят новые знания, опыт, перспективы и образ мышления. Через диалог и ежедневное общение мы постоянно учимся друг у друга. Таким образом, предрассудки, стереотипы и дискриминация уменьшаются или исчезают.
Способность общаться и сотрудничать в многокультурной среде становится преимуществом.
Если этой потребности и воли нет, нет смысла навязывать такую модель сосуществования.
Босния и Герцеговина под влиянием внешних сил
Постдейтонская БиГ всё ещё находится под сильным влиянием внешних акторов. США были ключевым архитектором Дейтонского мирного договора. Вашингтон по-прежнему имеет большое политическое влияние благодаря различным инициативам, поддерживающим реформы судебной системы, борьбу с коррупцией и интеграцию в НАТО. Он активно выступает против сепаратизма. Неизвестно, продолжится ли поддержка через отдельные программы в БиГ через USAID и другие организации. Есть и военное сотрудничество, хотя непонятно, как оно будет развиваться в будущем, поскольку отношения между США и партнёрами по НАТО меняются.
Европейский союз – крупнейший инвестор и донор, предлагающий БиГ политическую перспективу – членство в ЕС. Он создал специальные миссии и оказывает существенное влияние на экономику и законодательство через запущенные институциональные реформы, как бы мы ни оценивали их эффективность.
Мы не должны забывать о Германии, которая пытается играть важную роль во всём, что, по её мнению, связано с поддержкой функционального государства БиГ. Берлин решительно поддерживает Аппарат Высокого представителя в БиГ. Насколько мне известно, Германия выступает за более централизованную модель БиГ, которая по праву вызывает сопротивление у многих.
Россия, насколько я могу судить, также планирует воздействовать на Боснию и Герцеговину в ближайшем будущем. Она против расширения НАТО на БиГ и насторожённо относится к концепции «гражданской»/централизованной Боснии. В любом случае Москва будет стремиться соперничать с Западом в этом пространстве.
Турецкая игра разворачивается по каналам так называемой «мягкой силы» – через культуру, религию, экономику и дипломатию. Анкара представляет себя защитником интересов мусульман, хотя пытается уравновесить этот приоритет развитием конструктивных отношений с сербами и хорватами. В реальной геополитике Турция всё же второстепенный актор по отношению к США, ЕС и России.
Хорватия и Сербия являются сторонами – подписантами Дейтонского мирного соглашения. Они имеют формальный статус «гарантов мира», но не скрывают своих национальных интересов. Сербия наладила стратегические, политические связи и связи в области безопасности, но стремится балансировать между ЕС и Россией. Хорватия активно лоббирует «равноправие хорватов» в Боснии и Герцеговине.
Аппарат Высокого представителя по БиГ – международное учреждение, обладающее значительными полномочиями по отмене, введению законов и сохранению «гражданского аспекта мира». Статус нынешнего Высокого представителя не был утверждён в Совете Безопасности ООН из-за позиции Москвы и Пекина. Нехорошо, что Высокий представитель принимает решения, которые находятся в ведении органов власти. Это прерогатива граждан и их представителей.
Босния и Герцеговина и международные корпорации
Говоря о встроенности Боснии в существующий глобальный порядок, напомню, что транснациональные корпорации также, как и повсюду, оказывают большое влияние на БиГ. Существующий глобальный порядок в целом сильно зависит от транснациональных корпораций – Google, Amazon, BlackRock. Есть и глобальные финансовые институты: МВФ, Всемирный банк, Европейский Центральный банк, Всемирная организация здравоохранения. Одна из подобных международных организаций, которую граждане не выбирают, но которая имеет большое влияние, – Всемирный экономический форум (ВЭФ). Он определил «великую перезагрузку» общества XXI века. Что он хочет перезагрузить? ВЭФ объединяет лидеров делового мира, правительств, международных организаций (например, ООН, ВТО, аналитические центры и неправительственные организации). Это обеспечивает единую неформальную координацию и диалог, выходящий за рамки национального. Некоторые аналитики ВЭФ называют это формой «неизбранного глобального управления».
Что на самом деле означает «большая перезагрузка»? Она была запущена во время коронавирусной пандемии как инициатива элитного слоя политиков, корпоративных лидеров и технократов, которые считают, что мировому порядку предстоит фундаментальная трансформация. Ключевые идеи включают: экономическую трансформацию-переход от капитализма, основанного на прибыли, к так называемому капитализму, где компании также заботятся о «общественном интересе», а не только об акционерах. Демократия в этом свете должна быть заменена технократией, поскольку мнение и роль граждан в современном мире, по их мнению, становятся неактуальными. Кардинальные перемены несут цифровизация и четвёртая промышленная революция – ускоренная автоматизация, искусственный интеллект, цифровые валюты, тотальная слежка. Всё это ведёт к переопределению основ человеческого поведения и других социальных норм, включая здоровье, работу, конфиденциальность, мобильность и даже понятие собственности. Если Босния не сформулирует собственную модель развития и не будет сопротивляться безоговорочному принятию чужих программ «большой перезагрузки» (как, конечно, и все другие государства), она просто окажется ещё одним экспериментальным пространством на службе глобальных процессов, которые не несут ответственности перед своими гражданами.
Может ли Запад предотвратить новые войны?
Способна ли западная цивилизация предотвратить новые войны, в том числе на Балканах? Запад может предотвратить возможный новый вооружённый конфликт, но без политической воли граждан он не построит прочный мир.
Без реформы Дейтонской системы, которую сами жители Боснии должны в первую очередь разработать и координировать, риск новых политических кризисов и напряжённости останется реальностью.
Надо быть крайне осторожными с вопросом о внешнем влиянии в нахождении оптимальной модели будущего устройства БиГ, так как потенциально внешние акторы могут помочь, но могут и вызвать дополнительную дестабилизацию. Запад, особенно после войн в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии, Югославии, Газе, потерял большую часть своего международного авторитета.
Роль диалога
Какую бы горячую политическую тему мы ни обсуждали, в том числе постдейтонскую БиГ, всегда возникает вопрос о диалоге. Кто-то говорит, что без диалога мы не можем предотвратить конфликты и войны и не построим стабильное и успешное общество. Это правда. Но, как мы видим, диалог плохо или почти не работает. Почему? Многолетний опыт подсказывает, что политические элиты, а также многие граждане больше не вступают в диалог, чтобы что-то понять. Они начинают диалог, чтобы подтвердить свои собственные взгляды и мнения. Это не только плохо, но и опасно.
На Балканах отсутствие диалога или его прерывистость определяются укоренённостью нарративов прошлого. Разные политические элиты нуждаются не в диалоге, а в конфликте как инструменте власти. Некоторые лидеры политических партий просто извлекают выгоду из натянутых отношений, поскольку диалог означал бы для них потерю контроля над «своим электоратом». Однако, чтобы диалог оказался возможным, должен появиться хотя бы минимум общих ценностей и целей.
А что, если этого нет? Ведь консенсуса в Боснии нет даже по таким базовым понятиям, как «государство», «справедливость», «правда». А без принципиального доверия к другому диалог превращается в формальность или конфликт. После распада Социалистической Федеративной Республики Югославии многие люди отказываются от диалога, потому что думают, что это будет означать «забыть», «простить» или «отказаться от истины».
Как рассматривать роль страха?
Когда мы говорим о диалоге и о том, как его реализовать на Балканах, обязательно нужно что-то сказать и о страхе. Проблема страха часто связана с проблемой отсутствия диалога. При этом мы не должны забывать, что страх также формирует нашу идентичность. Люди в военных и конфликтных ситуациях в целом объединяются вокруг не только общих ценностей, но и общих страхов.
По моему убеждению, коллективные идентичности на Балканах после распада Социалистической Федеративной Республики Югославии зачастую строятся через рассказы/истории об опасности, выживании и исторических травмах. Другими словами, страх стал для многих основой их политической идентичности. Переводя на простой язык: «Если мы не будем вместе, мы снова станем жертвами». Но там, где существует постоянное чувство угрозы, дискриминация и даже насилие могут быть оправданы без проблем. Мы иногда забываем, что страхом можно управлять. Страх порождает лояльность и дисциплину в сообществах. Там, где страх является основным чувством, просто нет места доверию. Люди, которые боятся, не организованы и не сотрудничают. Следовательно, страх порождает цинизм, апатию и пассивность, которые напрямую блокируют социальные изменения.
Однажды мои друзья из Боснии сказали: «В Боснии преобладает чувство, что ничего нельзя изменить». Я верю им, потому что думаю, что это следствие длительного политически структурированного страха.
Начать строить сегодня какую-то новую идентичность общности, которая после всего, что произошло, попыталась бы «стереть» этнические различия – то есть гражданскую БиГ – было бы полным провалом. Новая идентичность должна выходить за рамки национального, а не игнорировать различия. На мой взгляд, основой должна быть руководящая идея, что каждый гражданин равен, независимо от этнической, религиозной или языковой принадлежности.
Нужен ли Боснии новый нарратив?
Босния и Герцеговина, прежде всего, нуждается в новом нарративе о будущем. Но не в том, что отрицает или забывает прошлое, а в том, который его преобразует. Возможно, наступило время, когда требуются уже не столько герои войны, сколько герои примирения и строители прогресса.
Сегодня в БиГ существуют параллельные, часто противоречащие друг другу нарративы. После войны и трагедии, постигшей нас в 1990-е гг., я знаю, что часто не хватает «общего у нас» – есть в основном «они» и «мы». Героями чаще всего являются бойцы, полководцы, мученики. Возможно, пришло время героям быть и примирителями, и провидцами/строителями нового общества.
Зачем он нужен?
Постдейтонский нарратив необходим, потому что прежний ни для кого не стал общим. Мы видим закрытые нарративы разных этнических групп, которые в основном предлагают оправдания и страх, а не надежду. Это истории, порождённые прошлыми ранами. У каждого народа, как и у нас в Хорватии, есть своя версия жертвы, своего героя, своего страха. Я знаю, насколько это большая проблема – в таких обстоятельствах создать нарративы, возводящие мосты.
В новом постдейтонском нарративе было бы неплохо пересмотреть, что такое патриотизм. Возможно, патриот – это не только тот, кто любит и защищает свой народ, но и тот, кто защищает право всех быть равными. Если посмотреть в прошлое непредвзято, наши различия никогда не разделяли нас, они всегда обогащали нас. То, что разделяло нас, на самом деле было несправедливостью.
Надежда, безусловно, есть. Потому что, пока мы верим в истину без ненависти, в справедливость без мести и в будущее без страха, такая история никогда не умрёт.
Автор: Драго Кральевич, социолог, член Экспертной группы хорватского Сабора по вопросу о границах Республики Хорватии, посол Хорватии в Италии, на Мальте, Кипре и Сан-Марино. Член Союза хорватского общества дружбы (Загреб), почётный член Академии европеистов (Италия).
Данная статья основана на выступлении автора на Балканском диалоге Фонда Горчакова в 2025 г.: «Постдейтонская Босния и Герцеговина в условиях глубокого кризиса и дестабилизации мирового порядка» (Требине, Республика Сербская, Босния и Герцеговина).
